Продолжив начатую Б.Н. Ковалевым тему межнационального разобщения, А.Н. Кашеваров, доктор исторических наук, профессор Высшей школы общественных наук СПбПУ, выступая перед участниками круглого стола «Значение Победы в Великой Отечественной войне для национального самопознания народов стран евразийской интеграции», добавил, что была сделана попытка использовать как фактор разобщения еще и религию: «Были соответствующие директивы разработаны уже летом 1941 года —16 августа и 31 августа. В чем смысл? Во-первых, стараться раздробить единые религиозные организации, не создавать какие-то новые компактные и в то же время объединяющие разные народы религиозные структуры, а раздробить имеющиеся и пытаться натравить их друг на друга. А в перспективе, конечно, речь шла о создании совершенно новой религии. Об этом есть свидетельство в переписке Розенберга и Гиммлера, и здесь можно привести такие примеры — а удалось или нет? Здесь затрагивался вопрос о Белоруссии. В Белоруссии была сделана попытка создать автокефальную независимую православную церковь. Попытка эта провалилась, потому что сам глава белорусского экзархата, который входил в состав Московской патриархии, митрополит Пантелеймон Рожновский категорически отказался это сделать, и его сослали в монастырь — можно сказать, заточили. А что касается рядового духовенства, то многие из них принимали участие в партизанском движении, были так называемые партизанские попы. Но самое главное, что сами священнослужители отказывались идти по пути белорусизации церкви, это была как бы отговорка, но она в то же время и отражала реальную ситуацию, что, мол, городское население Белоруссии в основном говорит на русском языке и наша проповедь будет совершенно непонятна.
Так что вот эта ситуация с попыткой создать церковь автокефальную, то есть полностью независимую и оторванную от Русской православной церкви, там окончилась неудачей. Сложнее дело обстояло на Украине. Там были созданы немцами две церкви — это автономная и автокефальная. Причем большинство населения шло за автономистами. И вот эта автономная церковь в составе Московской патриархии была создана, в общем-то, по решению каноническому поместного собора 1917–1918 годов. Поликарп Сикорский возглавлял автокефальную церковь, а автономную возглавлял Алексий Громадский, вот этого Алексия Громадского украинские националисты убили. И немцы сделали такую хитрую тактику — они поддерживали автономистов там, где было больше всего автокефалистов, и автокефалистов там, где было больше всего автономистов. Вот такая политика — разделяй и властвуй. Но все равно мы знаем точно, что большинство населения, большинство приходов были за автономную православную церковь Украины в составе Московской патриархии. Примерно треть были за автокефальную церковь, которую возглавлял Поликарп Сикорский. Вот такова была ситуация на Украине. Что касается Прибалтики, то немцы считали, что все эстонцы, латыши, кто является православным, тот русский и его стоит переселить потом, выселить из Прибалтики куда-то на восток от Ленинградской области. И считали вообще православие в Прибалтике русской религией. А в целом тактика их была такова, что они несут свободу религии, что сталинская, еврейская, большевистская власть все время занималась богоборчеством, гонениями на религию, а вот мы несем религиозную свободу. И где-то до 1943 года во всех директивах, которые исходили и от Розенберга, и от церковного отдела управления имперской безопасности, звучала мысль, что надо помогать восстанавливать храмы, по крайней мере не препятствовать восстановлению. А вот с 1944 года они осознали, что церкви стали центрами русского национального самосознания, особенно в коренных районах России. И здесь они уже изменили тактику — с 1944 года не помогать, но и не закрывать. А в целом благодаря такой тактике — нет худа без добра, было открыто семь с половиной тысяч храмов на оккупированной немцами территории. Но в целом, если подводить итоги этому сюжету, то, конечно, попытки немцев разобщить народы с помощью религии, используя религиозный фактор, оказались явно неудачными».