27 апреля 2017 года в Санкт-Петербургском политехническом университете Петра Великого прошел круглый стол расширенной экспертно-аналитической рабочей группы на тему «Значение Победы в Великой Отечественной войне для национального самопознания народов стран евразийской интеграции», в котором приняли участие историки и философы, специалисты по проблемам евразийства и интеграции. Мероприятие было организовано Фондом содействия развитию духовно-нравственных ценностей «Память побед» совместно с Санкт-Петербургским политехническим университетом Петра Великого в рамках проекта «Формирование и продвижение идеологии евразийской интеграции на основе традиционных ценностей, эстафеты поколений и сохранения памяти Победы», реализуемого на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведенного Национальным благотворительным фондом.
Выступая перед участниками круглого стола, А.А. Михайлов, доктор исторических наук, сотрудник научно-исследовательского отдела Института Военной истории Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил РФ, профессор Высшей школы общественных наук СПбПУ, сделал акцент на идеологическом противостоянии в ходе Великой Отечественной войны:
«Великая Отечественная война была борьбой не только техники, не только армии, но это также в значительной степени была борьба идеологий: нацисткой идеологии была противопоставлена идеология одновременно интернационализма и патриотизма. С первых же дней Великой Отечественной войны очень активно велась идеологическая работа в направлении единства всех народов, братство. Это было тем более актуально, что не последним оружием наших врагов было стремление расколоть Советский Союз, в том числе и по национальному признаку. Знаменитый идеолог Альфред Розенберг — кстати, уроженец Российской империи и воспитанник российских учебных заведений — вполне определенно писал о том, что надо расколоть страну на республики, которые затем натолкнуть на Москву. А надо сказать, что вообще идеологические и мифологические образы в пропаганде нацизма играли очень заметную роль. Плакаты, обращенные к норвежским и датским сторонникам нацизма с призывом вступить в легионы, — ну, естественно, викинги. Кстати, мы иногда забываем, что весьма серьезные мусульманские формирования имелись и у нацистов. Вот этому нужно было противопоставить целенаправленную борьбу. И работа, очень активная, действительно велась, и выходило огромное количество фронтовых газет на национальных языках — газет армейских и даже дивизионных.
Всемерно подчеркивалась идея единства народов, братства, но возникает и другое очень важное направление. В этот трудный момент государство, естественно, обращается к историческому прошлому. В знаменитом выступлении 7 ноября 1941 года Сталин обрисовал, кто, собственно, у нас главные военные герои, на них в дальнейшем и было сосредоточено основное внимание. Конечно, очень выгодным образом был Александр Невский. Уже в 1941 году появилась брошюра „Ледовое побоище“ Мавродина, знаменитого историка, очень хорошим тиражом, 75 тысяч. В 1941 году переиздается поэма Симонова, появляется книга Тихомирова. Но вот 1942 год стал настоящим апофеозом Александра Невского, поскольку это был юбилей Ледового побоища. Вот только некоторые книги — обратите внимание на места, где они изданы: это и Саранск, это и Чкалов, и Новосибирск, и многие другие города, то есть далеко не только столицы.
Разумеется, очень удобен был в то же время и образ Суворова. Я бы обратил внимание на брошюру Болотова — это знаменитый собиратель и обработчик сказок. Все, кто сам в детстве читал книгу „Гора самоцветов“ или у кого ее читали внуки, — вот это как раз его работа. Но кроме этого он в войну написал „Суворов в народных песнях и рассказах“.
То есть в едином строю, на плакатах, в брошюрах, в кинофильмах, в боевых сборниках, сражались и политические деятели, и герои, которые при встрече едва ли бы оказались друзьями и соратникам. Я думаю, что убежденный монархист Суворов и Василий Иванович Чапаев нашли бы много тем для дискуссий, но в данном случае перед лицом врага они, конечно, оказались едины. Сказочные герои тоже были призваны в строй. Неоднократно в это время издавались былины, плакаты, снимались фильмы, в боевых сборниках, кстати, тоже появлялись русские богатыри.
На военную службу оказались призваны и герои менее отдаленных времен, герои Первой мировой войны. В чести оказался всего один полководец и одна операция — Брусилов и Брусиловский прорыв, поскольку Брусилов служил в Красной армии. Оказались востребованы и герои национальной истории, национального эпоса. Главное политическое управление РККА издала на грузинском языке поэму Шота Руставели „Витязь в тигровой шкуре“, на армянском и калмыцком — соответственно „Давид Сасунский“ и „Джангар“. Это ведь было военное издательство в военное время. Разумеется, очень популярным стало сравнение национальных героев с героями эпоса. Так, в стихотворном очерке, напечатанном в „Правде“ и посвященном Герою Советского Союза Истрафилу Мамедову, азербайджанцу по национальности, уничтожившему в одном бою 70 вражеских солдат и трех офицеров, он сравнивался с героем азербайджанского же эпоса Кёр-оглы: „Ты бил врага, одолевая мглу, ты благородный наш и славный вестник и вместе с песнями о Кёр-оглу теперь мы о тебе слагаем песни“.
И, наверное, самый удивительный, с моей точки зрения, из всех примеров, с которыми я столкнулся: иногда пытались мобилизовать на борьбу с врагом обычаи, традиции народов, которые в другой обстановке едва ли получили бы одобрение. Газета „Грозненский рабочий“ в 1942 году писала: „Немец нигде не найдет приюта, убежав от мести черкеса, он наткнется на кинжал чеченца, его сразит пуля ингуша, на Кавказе нет народа, который не считал бы Гитлера своим кровником“. Кровник — это человек, проливший кровь. Немец пролил кровь чеченца Маташа Мазаева, кровь храброго Магомета Ханиева — это горцы, геройски погибшие на фронте, ну и, соответственно, он достоин кровной мести. Разумеется, это был неоднозначный и сложный процесс».
Завершая выступление, А.А. Михайлов отметил, что многое из написанного или снятого в то время могло бы показаться наивным, неверным с исторической точки зрения и даже смешным на взгляд современного человека, но в те тяжелые, страшные, чудовищные годы это сработало.